Марио Бенедетти Романы (перевод с испанского)

Отзыв на роман "Передышка":
1.Книга удивительна тем, что почти всё время, читая её, я думала примерно "Нет, всё это очень верно, да и я иногда чувствую себя так же, как герой, хоть мне вполовину его возраста, эта серость, работа, неосуществившиеся стремления, осознания себя, но зачем мне это читать, я и так всё это знаю, напоминания мне не нужны". Ещё какую-то часть я думала "Ох, ну не знаю, какой-то он странный, этот герой, и отношения с детьми и с другими людьми у него странные". Но последние страницы переменили отношение к книге. Она из довольно не оригинальных размышлений о жизни человека в возрасте превратилась в какой-то надрыв. Я очень чутко реагирую на несправедливость, а тут как раз она. И пусть герой так и не заслужил моей симпатии, книга своим концом заслужила.
2.Любовь Мартина и Лауры - всполохи вечернего солнца на фоне заходящей жизни. А может - жизнь, неожиданно вспыхнувшая в лучах умирающего светила. Кажется, теплота ускользающих лучей окрасила все в медные тона - такие яркие и ,вместе с тем, тревожные. Любовь всегда прекрасна и не стоит ее препарировать. Меня тронуло, задело за живое не только это. Что бы ни хотел донести автор в своем произведении до читателя, острее всего воспринимаешь реальное и понятное именно для тебя. Обнадеживающее начало, закономерный финал. Рыдания, не нашедшие выхода от внезапности происшедшего. Как это знакомо. Смерть. Пока ты раздумывал, скрупулезно выверял и взвешивал свои слова и поступки, все уже случилось. Все кончилось. Оборвалось. Ничего не осталось, кроме отчаяния и чувства собственной никчемности. И воспоминаний, если, конечно, ты что-то успел запомнить, кроме своих нескончаемых душевных мук. Как же много мы думаем! Только можно ли этот процесс назвать мышлением? Проживаем жизнь в своих мечтах, любим в мечтах, запоминаем не людей, а свое отражение в них. Никогда не приходит в голову остановиться, передохнуть,попытаться жить, а не торговаться с жизнью за "счастье". Возможно, это и не главная тема романа, но душевный отклик во мне вызвала именно она.



Проза крупнейшего уругвайского писателя уже не раз издавалась в нашей стране. В том "Избранного" входят три романа: "Спасибо за огонек", "Передышка", "Весна с отколотым углом" (два последних переводятся на русский язык впервые) — и рассказы. Творчество Марио Бенедетти отличают глубокий реализм, острая социально-нравственная проблематика и оригинальная манера построения сюжета, позволяющая полнее раскрывать внутренний мир его героев.

Понедельник, 11 февраля
До пенсии мне осталось шесть месяцев и двадцать четыре дня. Лет пять уже, наверное, пишу я этот дневник, веду приходо-расходную книгу моей жизни. Но если начистоту — разве так уж необходим мне отдых? Нет, говорю я сам себе, не отдых мне нужен, а возможность заниматься любимым делом. Каким же, к примеру? Может, в саду работать? Занятие приятное, активный отдых, но ведь то хорошо по воскресеньям, чтобы нарушить сидячий образ жизни и еще (по секрету) — попытаться спастись от грозящего в недалеком будущем артрита. Если же каждый день — боюсь, не выдержу. Тогда, вероятно, гитара? Вот это, я думаю, мне бы подошло. Да только очень уж оно нудно — в сорок девять лет заниматься сольфеджио. Писательством заняться? У меня, кажется, могло бы неплохо получиться: по крайней мере письма мои всем обычно нравятся. Ну а зачем? Стоит лишь представить себе издательскую аннотацию о «заслуживающих внимания достоинствах нашего автора, который в скором времени отпразднует свое пятидесятилетие» — от одного этого тошнить начинает. Я действительно до сих пор чувствую себя наивным и непосредственным (то есть обладаю всеми отрицательными свойствами молодости и не имею почти ни одного из ее достоинств), а это, разумеется, еще не дает мне права свою наивность и непосредственность выставлять напоказ. У меня была двоюродная сестра — старая дева; приготовит, бывало, сладкое блюдо и всем демонстрирует с грустной такой детской улыбкой: улыбка эта словно бы прилипла к ее физиономии с давних пор, с тех времен, когда она старалась показать товар лицом жениху-мотоциклисту; он потом разбился на одном из наших многочисленных «смертельных серпантинов». Пятидесятитрехлетняя моя кузина одевалась всегда вполне прилично, по возрасту; и в этом, и во всем остальном тоже была рассудительна и сдержанна; одна только улыбка не вязалась со всем ее обликом — подобная улыбка хороша в двадцать лет, когда губы свежие, щеки розовые, а ноги крепкие. Смешной кузина моя, правда, не казалась, потому что на лице ее была написана еще и доброта, а только слишком уж чувствительно оно получалось. Вон сколько наговорил, а ведь всего лишь одно хотел сказать: не желаю выставлять напоказ свои чувства. (это отрывок из произведения)